Беженцы — это иностранцы, покинувшие свою родину, которым угрожает опасность или преследование по национальным, политическим, религиозным или другим причинам. Никто не признается беженцем автоматически. Чтобы получить этот режим, необходимо подать заявление в Департамент иммиграции Министерства внутренних дел. Если люди все еще находятся за границей, заявление пишется в посольстве или консульстве Российской Федерации.
Каждый член семьи старше 18 лет должен написать заявление. Этот документ должен быть написан на русском языке и подан непосредственно в миграционную службу. Если новоприбывший не говорит по-русски, ему будет предоставлен бесплатный переводчик.
Отсутствие документов у иностранца не является основанием для отказа в рассмотрении заявления. В таких случаях информация записывается самим приезжим, после чего Миграционная служба проводит расследование в компетентных органах. При регистрации заявления сотрудник фотографирует иностранца и снимает отпечатки пальцев.
На рассмотрение заявления дается пять дней. Миграционная служба проверяет информацию о статусе страны происхождения. Если у человека есть основания для получения статуса беженца, ему высылается свидетельство о рассмотрении его ходатайства. Этот документ дает право на регистрацию в миграционной службе и проживание в центре временного пребывания.
Рассмотрение ходатайства может занять до трех месяцев. Затем иностранец получает уведомление и удостоверение беженца. Оно выдается в печатном виде, и его копия прикрепляется к личной папке. Теперь это удостоверение личности иностранца, а его национальный паспорт остается на хранении в иммиграционной службе.
Если в режиме беженца отказано, на решение могут повлиять вышестоящие иммиграционные власти. На рассмотрение апелляции дается 15-дневный срок. Если апелляция снова отклонена, дело должно быть передано в суд.
Без крыши над головой не останутся
Всем жителям Донбасса, приехавшим в Россию с 18 февраля 2022 года, полагается одна выплата — 10 000 рублей. Чтобы получить ее, нужно заполнить заявление в пункте пропуска или центре социального обслуживания.
После подачи заявления на статус беженца иностранцы получают суточные в размере 100-150 рублей на взрослого.
Когда режим предоставляется приезжему, у него есть законное основание проживать в России. При этом он должен соответствовать российскому законодательству, уведомить органы власти о смене места жительства и быть предъявленным по вызову миграционной службы.
Беженцы имеют право на социальные гарантии. Если им негде остановиться и они не могут снять квартиру, им предоставляется крыша. Они могут оформить договор ДМС, посещать поликлиники и найти работу через центры занятости. Им не нужно получать патент или разрешение на трудоустройство, как другим иностранцам. Детей беженцев наравне с россиянами записывают в детские сады и школы.
По словам Анатолия Вывония, заместителя председателя Комитета по безопасности и противодействию коррупции, у многих беженцев на Донбассе есть родственники или друзья в России, где они и остаются.
Как правило, выходцам из Донбасса очень легко найти работу в нашей стране. Потому что большинство из них — профессиональные ученые, прекрасно владеющие русским языком. Помогая им, мы помогаем и собственной экономике», — заявил депутат в Палате представителей.
Удостоверение беженца выдается максимум на три года. Продлить его можно только на 12 месяцев. Приезжие всегда имеют право вернуться на родину. Однако если они решили остаться на постоянное место жительства, они могут оформить разрешение на временное проживание в России, а затем подать заявление на получение российского гражданства.
В этом случае им может быть отказано
Отказать в рассмотрении ходатайства о предоставлении статуса беженца, если
— человек путешествовал по другой стране, где он мог бы получить этот режим,
— У иностранца есть разрешение на временное проживание в России,
— Заявитель состоит в браке с гражданином РФ.
— Иностранец отказывается предоставить полную информацию о себе,
— Заявитель совершил преступление в России и против него заведено уголовное дело,
— У человека есть второе гражданство и он может выехать в эту страну.
— Заявителю ранее было отказано в статусе беженца в России или другом государстве-члене ООН.
«Ещё тут живём»
Не лучше обстоят дела и у 63-летней Маргариты Логвиненко, которая приехала в Россию из села Лукьянди с двумя внуками. Спустя год женщина живет в центре временного размещения в Калге.
У меня был инсульт, я не могу двигать левой рукой и плохо говорю. Я пролежала в больнице два месяца, но сейчас меня выписали, я принимаю уколы и лекарства», — рассказала Логвиненко в интервью RT. — Мы с девочками получили гражданство. Сейчас мне выплачивают пособие на ребенка и пенсию. Мне обещали предоставить группу, но в марте я должна лечь в общую больницу».
По словам женщины, 9-летняя Маша и 11-летняя Даша, потерявшие мать в 2017 году, сейчас находятся в реабилитационном центре, куда их поместили, когда госпожа Логвиненко попала в больницу.
Глава ПВР Елена Астахова рассказала RT, что соседи и сотрудники хотели оставить девочек в лагере, но таков был порядок.
Он останется в интернате до 20 февраля. Мы звоним ему каждый день», — сказала Логвиненко.
64-летний Олег из села Ветеринарное также продолжает жить в ПВР в Калужской области вместе с женой.
Все нормально, мы всем довольны. Мы живем здесь с женой, работаем, у нас есть гражданство. Собираемся оформлять пенсию. Единственная проблема — это жилье. Все упирается в экономику. Мы собираемся что-то решать», — рассказал мужчина в интервью RT.
«Стоит вопрос с жильём»
Людмила Кайдун уехала из Донбасса сама, а не из центра. В марте 2022 года она приехала в Россию из Волновахи с двумя дочерьми Софией и Мартой, 16 и 6 лет соответственно. У него есть родственники в России. У него есть местная тетя в Архангельске и сестра в Краснодаре.
Как рассказала RT Людмила, сейчас они почти освоились в России.
Подруга помогла мне с жильем в Подмосковье, и мы прожили вместе 17 лет. Мы с дочерьми стали гражданами России. Я устроилась на работу в школу, а младшая пошла в детский сад», — рассказала Кайдан в интервью RT. — Сейчас возникла проблема с жильем. Мне нужно найти свой угол. Но пока я не могу позволить себе снимать жилье. Может, будет возможность встать в очередь на общежитие».
В марте RT рассказывал историю 87-летней жительницы Мариуполя Нели Ивановны Зениной. Свидетелем этой истории стала родственница из Норильска, которая долгое время не могла связаться с женщиной и попросила ее помочь перевезти пенсионерку в Россию.
Нели Ивановна, которая сейчас живет в России с дочерью Натальей Середой, рассказала RT, что местные власти помогли ускорить оформление всех документов.
Моя мама с нами. Мы дали ей пенсию, паспорт Российской Федерации. Ее повышение в должности происходит в Мариуполе, но в России. Мы сделали ей все социальные выплаты и за неделю оформили пенсию — нам повезло. Вся ее трудовая деятельность была только в Норильске, поэтому мы пошли в архив и все узнали», — рассказывает Середа RT.
В июне Наталья и сын Иван поехали в Мариполь. Нам нужно было забрать вещи из квартиры, потому что дом Нелли Ивановны подлежал сносу.
Люди нам помогли. Перед нашим приездом они что-то взяли из дома. Мой коллега Виктор, который помог мне избавиться от матери, пошел и взял документы и вещи. Когда мы приехали, он все передал нам и посетил нашу дачу». Одна из стен была снесена, — рассказывает Середа в интервью RT. — Единственная проблема заключалась в том, что это не помешало нам задокументировать процесс восстановления наших домов. Там были длинные очереди, а наше время было ограничено».
По словам Натальи, 12 мая она вместе с матерью вернулась в Мариполь, написала документы и переслала несколько от друзей.
Мы стоим в очереди. Моей маме очень трудно здесь жить, потому что она северянка, 50 градусов мороза. Она хочет вернуться и заниматься садоводством на даче, потому что это очень тяжело переносить, — говорит Середа. — Поэтому мы решаем эту проблему. Все положительно».
С благодарностями от властей, но без работы
Людмила, 55 лет, вместе с семьей уехала из Донецка в 2013 году. В войне они не участвовали. Уже в 2017 году женщины решили получить временное убежище в России, так как возвращаться им было некуда. Их приютила «Автономия украинской национальной культуры» во главе с покойным Петром Щербиной. Они занимались беженками в Екатеринбурге — помогали им обустроиться.
— В настоящее время мы живем в Кировграде. Моя семья не принимает российского гражданства. Некоторые из них хранят украинские паспорта, потому что боятся потерять свое имущество, но в Донецке у нас нет никакого имущества: наш дом был разрушен», — говорит Людмила. — Сейчас действует временное изгнание, и президент Путин недавно продлил его до 31 декабря. Если бы у меня была работа, у меня было бы гражданство. Меня не берут ни на какую работу, везде отказывают. Мой муж — разнорабочий, зарабатывает больше минимальной зарплаты. Диаспора помогла ему найти работу, но мне не повезло. У меня педагогическое образование, я мастер декоративно-прикладного искусства, у меня есть выставки и награды. Сейчас я не могу найти работу даже горничной. Мы не хотим оставаться в России с такой остановкой, но и покидать убежище нет причин.
Из Луганска в Екатеринбург приехал 71 человек. Через некоторое время их осталось 11. Все они уехали домой с дружбой».
Семья Людмилы получила в наследство от мамы квартиру в Кировграде. У женщины пока нет работы, но она помогает городу, участвует в фестивалях, имеет множество грамот и благодарностей от мэрии. Муж и сын Людмилы работают в УГМК. Сейчас она ждет ответа от обещанной ей клининговой компании.
— Я пыталась добиться всего на свете. Я защищала беженцев, их права. Я вообще была активисткой. Я защищала себя. Здесь этого не понимают. Думаю, поэтому меня нигде не берут на работу. Даже в генеральную, ничего не помогает. После разговора с вами мне здесь жить не дадут», — говорит Людмила. — Поехали дальше. Куда-нибудь — не знаю. Здесь нельзя выйти за рамки своего пути. Я не могу ничего доказать. Я сравниваю власть там и здесь. Если бы я пришел в прокуратуру, я бы ударил по столу, и все бы перевернулось и закрутилось. Здесь нужно настаивать на своем. Разные страны, разное отношение к людям. Гражданство тоже играет большую роль.
Когда вы говорите, что являетесь гражданином другой страны, вы встречаетесь с ними совершенно по-другому. Они начинают интересоваться и облизывать вас. По какой-то причине вы не относитесь к своим людям».
Я живу в пятиэтажке, и моя соседка уже несколько месяцев не может подключить газ. Я пришла к ней, сказала, что я гражданка Украины, и она все сделала за пять дней. Я не понимаю, я не могу этого вынести. Вы любите незнакомых людей больше, чем себя.
— Ваша жизнь в Донецке была более довоенной, чем сейчас в России?
— Провокационной. Я отвечу на ваш вопрос вопросом. Как вы думаете, почему наши беженцы вернулись? У нас трое детей и мать, которые купили машину и дом в чужой стране — и они не счастливы. И у них ничего не получилось. Так работает социальная защита, и они все выиграли. Конечно, Донецк нам нравился больше, пока не случилась война.
Людмила с мужем до сих пор ищут свое место в России. Несмотря на общественную деятельность, их семья по-прежнему не вписана в городскую жизнь и не может интегрироваться с другими людьми. Женщина считает, что оставаться в Кировграде опасно для ее семьи и рассеивает ее как единое целое. Опасается, что беженцы в любой момент могут быть вынуждены потерять работу.
Как украинских мигрантов принимают на Урале
Как государство относится к мигрантам, которые годами живут в России и собираются здесь жить? На этот вопрос мы попросили ответить Людмилу Лукашеву, главу Уральского союза беженцев.
— На днях ко мне пришла мать. Ее сын, мальчик, по глупости взял что-то из дома, а она по глупости написала на него заявление. Его забрали и поместили в центр временного содержания иностранцев. Мы написали заявление по телефону, чтобы его не депортировали в Украину», — говорит Людмила Лукашева. — Этот человек здесь уже три года, он живет на Ямале с 1992 года. Какой же он гражданин Украины? Он вырос здесь, окончил здесь школу. Когда он был подростком, он ездил в Украину к родственникам, и там у него был украинский паспорт. Так наш русский сын стал гражданином Украины. До сих пор ему не удалось получить российское гражданство. Что делать русскоязычному мальчику в Украине? Его отец умер, бабушки и дедушки больше нет. Если он и сидит в тюрьме, то не хочет там находиться.
Все сидят в одном мешке. Террористы, наркоманы, убийцы и люди, укравшие у его матери кур. И все вроде бы соблюдают закон».
Людмила Лукашева, руководитель Союза беженцев на Урале.
— Или другого человека хотели депортировать в Украину, но он приехал из Луганской области. Украина не считает их гражданами. В судебном порядке нам все же удалось удержать его здесь. Теперь он живет в России, а мы страдаем. Вот так Россия относится к своим соотечественникам».
По словам Людмилы, все мигранты работают, как и все россияне. Государство не обеспечило их работой и жильем. Когда к нам начали переезжать беженцы, жители Екатеринбурга сами стали создавать группы в социальных сетях, где собирали адреса и раздавали гуманитарную помощь. Все это происходило добровольно. Люди размещали беженцев в своих домах и давали им квартиры на время. Через некоторое время они находили себе жилье и работу. Не было никаких государственных программ для решения этих проблем.
— В прошлом году в Конституцию РФ была внесена статья, по которой работа с соотечественниками стала приоритетной для страны, — продолжает Людмила Лукашева. — Тем не менее, службы по реализации закона о соотечественниках нет. Есть ли такой отдел? Сейчас все отдано на откуп Министерству внутренних дел. А милиция вообще решила эту проблему? Они хоть что-то сделали для беспризорников в 1990-е годы? Они не могут навести общественный порядок, а здесь они обязаны это делать. В конце концов, ни в одной стране мира граждане не получают паспорт через иммиграционную службу. Да и не должно быть.
На птичьих правах и без паспорта
Глава союза беженцев также рассказал историю Евгения Тыченко, участника «Крымской весны». Житель Севастуриса вступил в «силы самообороны» во время присоединения полуострова к России. В мае 2014 года отряд был распущен. На тот момент Евгению было 45 лет, и его украинский паспорт был недействителен. Поскольку выдавать новый было некому, он, как и все остальные жители Севастополя, не мог автоматически получить российское гражданство.
Через два месяца Евгения арестовали и возбудили уголовное дело по факту мошенничества. По этой причине российские власти признали его пребывание на территории России нежелательным. Власти хотели выслать крымчанина в Украину. В 2016 году Евгений отбыл наказание и сразу же был отправлен в изолятор временного содержания. Из одной тюрьмы он попал в другую. Там мужчина провел полгода, но в итоге его не депортировали. Так он остался в Екатеринбурге.
— Сейчас я живу там с птичьей лицензией. У меня нет ни паспорта, ни документов. Меня встретили в МВД с генералом и сказали: «Мы вас трогать не будем, чего вы хотите? Я живу без паспорта». У меня здесь тоже есть вид на жительство, но я не гражданин, — объясняет Йевген. — Единственный документ, который я смог получить, — это справка, выданная в присутствии двух свидетелей. Она подтверждает, что я человек и что я вообще существую. Другими словами, я антрополог, живущий в Екатеринбурге. Это фотография с печатью Министерства внутренних дел.
Город — железнодорожный узел
До начала военных действий семья, состоящая из Натальи, ее мужа и двух дочерей, жила в городе Красильмане Донецкой области. Это важнейший транспортный узел, через который проходит до трети всех железнодорожных перевозок в Донбассе.
— Наш город — крупный железнодорожный узел с северными воротами Донбасса, и железная дорога — это бизнес по формированию города. Я говорю, я плачу, мне очень жаль тех, кто там остался. Сколько всего там было разрушено и продолжает разрушаться. Мы приехали в Россию всей семьей с детьми 14 мая. Мы приехали вдвоем на поезде к родственникам родителей, которые пригласили нас приехать сюда в марте. Но тогда мы верили, что наш город обойдут стороной», — рассказывает Наталья.
«Подвал стал зоной комфорта»
Наталья и ее муж решили переехать ради своих детей. Когда там, где они жили, почти не было общения, им не пришлось выбирать: уехать или остаться.
— У нас две девочки 7 и 13 лет. Мы ушли к детям, в 10 метрах от входа в метро не было ни света, ни воды, ни ощущения безопасности. В «жаркую ночь» было почти страшно: слышишь выстрел на часах, а через секунду раздается взрыв. И это продолжалось 10-15 минут, сердце сжималось, и ты ждал, куда же он упадет. Если они стояли лицом к нам, то в них стреляли прямо, и тогда в течение 15 минут они стояли лицом к нам. Если они были на другом конце города, мы слышали, в каком направлении он падает, а потом мы были на другом конце города, мы слышали, в каком направлении он падает, а потом мы слышали, в каком направлении он падает, а потом мы слышали, в каком направлении он падает, а потом мы слышали, в каком направлении он падает. Тишина. После перерыва до следующего часа, потом ночью 1, 2, 3, 4. 21 апреля впервые бомбили нашу площадь. Дома, железнодорожные больницы. Стены тряслись. Когда падали выстрелы, у нас тряслась земля, воздух ходил ходуном. Так что уже через несколько дней мы начали понимать, что они на нас бросают, откуда, куда и как далеко. Исходя из первого: 1 секунда = 1 км. Утром мы делали военные гамаши; с 9 до 11 у них было более-менее тихо, мы выходили к мангалу, быстро готовили, жарили второе и побольше. Гуманитарную помощь привозили редко, но голодных не было. Люди были подготовлены, брали с собой все необходимое и сушили сухие тосты», — вспоминает Наталья.
По словам женщины, на родине у ее семьи не было перспектив. Одна из дочерей болела, и в таких условиях было сложно обеспечить ее необходимыми лекарствами. Кроме того, дети нуждались в образовании.
— Мы с мужем не видели перспектив нормальной жизни с нашей работой и образованием наших детей. У наших младших детей есть проблемы со здоровьем, им нужны еда, лекарства и лечение. В нашем городе этого до сих пор нет». Пишут, что есть проблемы с лекарствами, особенно для тех, у кого щитовидная железа и диабет», — объясняет Наталья.
Самым сложным для семьи было пересечение границы. Кроме того, им пришлось оставить свой дом и все, что они приобрели.
— Решиться на выход из зоны комфорта было непросто. За 1,5 месяца жизни в подвале он стал местом безопасности. А собирать их нужно было быстро. Города были закрыты на фильтрацию, и мы были предоставлены сами себе. Дороги местами были очень опасными, ямы глубокими, приходилось ехать медленно и осторожно. На пути к границе было более десятка контрольных пунктов, где нам пришлось предъявить документы и проверить наши ботинки, чтобы узнать, откуда мы едем, куда и зачем. Это делается почти на каждом контрольном пункте. Чувство безопасности появилось, когда мы удалились на 80 километров от линии фронта».
Люди помогают одевать детей
Вскоре семья обосновалась в России. В настоящее время Наталья живет у родственников-родителей в деревне Тоношна, а в будущем планирует снять дом. Они с мужем нашли работу.
— Мы хорошо устроились, люди дружелюбны, многие смотрят новости, понимают нас, сочувствуют нам и помогают властям. Мой муж работает пекарем в местной столовой. Я по профессии инженер и нашла работу в строительной компании, — говорит Наталья. — Есть государственная помощь — 10000 рублей на человека. Я слышала, что подумывают о том, чтобы выдавать школьникам по 10 000 рублей на каждого, как детям, которые являются гражданами Российской Федерации. Это было бы хорошим подспорьем перед школой, потому что мы должны выбрать двух детей и дать им по 10 000 рублей, что эквивалентно 10 000 рублей на ребенка. Моя соседка из Туноны вместе со своей дочерью привезла несколько вещей для моей девочки. Мы с мужем благодарны неравнодушным людям. Одевать четырех человек с нуля осенью и зимой нелегко, и мы должны быть очень благодарны за всю помощь и поддержку, которую нам оказали. Помогают Красный Крест, Благотворительный фонд и социальная защита «Красный Токачи». По прибытии они раздали отличные гуманитарные рюкзаки с постельными принадлежностями, подушками, одеялами, полотенцами и продуктовыми наборами.
Наталье и ее мужу удалось устроить своих дочерей в местные школы. Сейчас они готовятся к новому учебному году.
— В городе появилась новая замечательная школа. Я уже познакомилась с директором, Светланой Евгеньевной. Кроме того, на момент моего отъезда до начала учебного года мой старший ребенок повторил школьную программу седьмого класса и осилил уроки, которые не изучал в Украине. Моя младшая дочь учится читать по-русски и уже делает успехи. Дома, в Украине, он говорил по-русски, а в школе были некоторые трудности, потому что все в Украине, но сейчас все хорошо.
Семья намерена остаться в России. Они уже получили свидетельство о предоставлении временного убежища. Благодаря этому документу Наталья и ее муж могут полноценно работать и получать медицинскую помощь.
— Мы собираемся подавать документы на гражданство. Я родилась в Казахстане, в Башкирии мужа, а жила в Украине. Честно говоря, я влюблена в Ярославль. Мне нравится город, его величие, спокойствие, монументальность, доброжелательные люди, архитектура и язык. В этом месяце с помощью документации мы вместе путешествовали по городу. Мы описывали парки, музеи, исторические памятники, цирки, зоопарки, много мест, куда можно сходить. Мы посетим все, нам просто нужно время. Мой муж уже общается с людьми, которые занимаются его хобби — ориентированием. Он хочет подать заявку на участие в конкурсе в августе. У нас дома было место с грибами, в конце концов, у вас есть лес и грибы? Думаю, что-то останется, но надолго в лес ходить опасно. Большие почвы и золотые куски делают много работы для выведения больших площадей. Кстати, в питомнике Классный Лиман привез саженцы с моей исторической родины Баскирии и посадил новый лес. Только когда он подрос. Восстановление всех служб, структур и ведомств моего любимого города Аларм-Сити требует времени, потому что требует времени.
Главное, чего я не хочу, — это слышать полеты ракет над головами моих детей и грохот снарядов. Из страха, что мой ребенок выйдет из подвала, заберется на пол и долго будет лежать на своей кровати.
‘Я не хочу видеть страх и пустоту в глазах людей, которые покинули дом и уехали куда-то. Моя цель — дать моим детям счастливое детство».
Нужны вещи для девочек
Сейчас Наталье нужна помощь с мебелью и оборудованием для ее детей. Ей нужно помочь обустроиться на первое время в съемной квартире.
— Хоть бы один использовал компьютер или ноутбук для обучения ребенка. Люди дают людям одежду, молодежь в основном одета, но здесь жарко брюки не растут 140-146. Диваны или кровати из детской мебели тоже можно использовать в нормальных условиях, — просит Наталья.
Если вы хотите помочь семье, вы можете позвонить женщине по этому номеру: +7 961 026-39-57.